### Глава 99. Ло Сусу Хотя Е Мо старался избегать лечения сложных болезней, их с Юй Эрху клиника «Возвращение Весны» постепенно набирала известность. Отчасти благодаря сарафанному радио среди местных жителей, но главное — многие заметили: в «Возвращение Весны» хватало одного визита, в отличие от больниц, где порой приходилось ходить несколько дней подряд. Единственный минус — цены в клинике были чуть выше. Например, при обычной детской простуде в больнице выписывали таблетки или капельницу рублей на сто. А вот в «Возвращение Весны» за ту же простуду брали двести, но давали всего одну дозу лекарства — да ещё и травяного. Зато выздоровление наступало не за три-четыре дня или неделю, как в больнице, а гораздо быстрее. Многие всё равно предпочитали «Возвращение Весны»: во-первых, эффект был быстрым, во-вторых, говорили, что травы мягче действуют и полезнее для организма, чем западные лекарства. Клиника, едва сводившая концы с концами, а то и работавшая в убыток, вдруг стала популярной благодаря эффективности лечения. Хорошо, что в округе жителей было немного — иначе маленькая клиника просто не справилась бы с потоком. Е Мо почти закончил высаживать «траву Иньсинь» и обнёс участок оградой — готовился к поездке в пустыню. Но когда дела клиники пошли в гору, он нахмурился. Е Мо считал: главное, чтобы клиника приносила доход, а большой популярности ему не нужно — он понимал, что «высокое дерево ветра боится». Однако брать деньги и не лечить — не в его характере. Подумав, он велел Юй Эрху объяснять пациентам: лекарств ограниченное количество, в день принимаем только определённое число больных, остальных — на завтра. Но Е Мо не учился маркетингу — он и не подозревал, что после такого условия дела клиники не ухудшились, а стали ещё лучше. Е Мо не мог целыми днями сидеть в клинике. Скрепя сердце, он обучил Юй Эрху основам приготовления отваров, передал несколько рецептов и нанял девушку в помощницы. Только тогда у него появилось свободное время. … Когда Чи Ваньцин и Нин Цинсюэ прибыли в Лоцан, Е Мо ещё не уехал. Порой то, что ищешь с таким трудом, оказывается совсем рядом — просто не знаешь об этом. Пока девушки две недели готовились к поездке, Е Мо всё ещё возился с «травой Иньсинь» в своём дворике. Когда они уже покинули Лоцан, направляясь в Корлу, он только собирал снаряжение и провизию для пустыни. Чи Ваньцин давно не общалась с семьёй из-за споров о замужестве, но когда её кузина Чжу Мань узнала, что Нин Цинсюэ собирается в пустыню, ей стало не по себе. В армии за Ваньцин ещё могли присмотреть, но пустыня беспощадна, а они направлялись прямиком в Такла-Макан. Такла-Макан — «Море Смерти», уйгурское «войдёшь — не выйдешь». Неужели две девушки с ума сошли, раз собрались туда? Поэтому, едва Чи Ваньцин и Нин Цинсюэ уехали, Чжу Мань тут же позвонила матери Ваньцин — Тан Цяньпин. … Юйчжоу. Мать Нин Цинсюэ, Лань Юй, беседовала с девушкой лет двадцати. Странно, но лицо её было скрыто вуалью, а платье нежно-жёлтого цвета по крою совсем не походило на современную городскую моду — скорее напоминало старинный фасон. Чёрные как смоль волосы девушки были небрежно собраны бирюзовой заколкой, несколько прядей выбивались у висков, добавляя образу чистоты и возвышенности. — Сусу, когда Цинсюэ тяжело ранили, мы уже отчаялись... Кто бы мог подумать, что она чудесным образом исцелится за ночь! Зря я тебя побеспокоила — знаю, как тебе нелегко выбираться... — в голосе Лань Юй звучало сожаление. Вызвать Сусу она решилась лишь в крайнем случае, ведь та появлялась в миру крайне редко. А теперь, если дочь здорова, искать ссоры с семьёй Сун — чистое безрассудство. — Пустяки, сестра Юй. Если бы не ты в тот рассвет, не видать бы мне жизни. Хотя я ушла в Сокрытые Врата, твоя доброта со мной. Готова прийти хоть сто раз. К тому же, раз с Цинсюэ беда, я обязана помочь. Загляну к этим Сунам. — Голос девушки под вуалью звенел, как у иволги, — чистый и мелодичный. Лань Юй уже хотела отговорить её, но в комнату вбежала Ли Мумэй: — Тётя Юй! Цинсюэ уехала в Такла-Макан! Когда я дозвонилась, она была уже в Корле. Уговаривала вернуться, а она сказала: «Знаю, что делаю»... и отключила телефон! Лань Юй вскочила, голос её охрип: — Что?! В Такла-Макан? Зачем?! — Говорит, с подругой на экспедицию. Две девчонки — в «Море Смерти»! Это же... — Ли Мумэй не находила слов. — Сколько людей пропало в той пустыне! Не ведает, что творит... Раньше в Пекине была такой разумной, а с переездом в Нинхай словно подменили... — Лань Юй рухнула в кресло, безмолвная. Слова Лань Юй нашли отклик у Ли Мумэй. Прежняя Нин Цинсюэ была рассудительной, никогда не поступала импульсивно. В компании она планировала, Мумэй — исполняла. Но после брака с Е Мо всё изменилось. Теперь Ли Мумэй не понимала подругу и боялась гадать, что у неё на уме. Порой Цинсюэ вела себя по-детски — совсем не так, как прежде. Кто бы поверил, что она станет прикрывать собой травинку от удара? Или что поселится в глухом переулке? А уж тем более — отправится в жуткую пустыню! Может, она влюбилась? Говорят, влюблённые девушки глупеют и совершают необъяснимое. Но поверить, что Нин Цинсюэ способна влюбиться... Ли Мумэй казалось это невероятным. (Если бы она узнала о поездке в Люшэ, то точно сошла бы с ума). — Не тревожься, сестра Юй. Я найду её и верну, — вдруг поднялась Ло Сусу. Голос её звучал мягко, но уверенно. — Как можно?! «Море Смерти»! Даже с твоими способностями против стихии не устоять! Я скажу её отцу — пусть профессионалы... — запротестовала Лань Юй. — Не беспокойся. Я найду Цинсюэ в пустыне. Уверена. — В тоне Сусу не было и тени сомнения. Прежде чем Лань Юй успела возразить, Ло Сусу вышла. Лань Юй молча проводила её взглядом. Она знала: Сусу говорила мало, но раз пообещала — выполнит. — Тётя Юй, это тётя Сусу? — Ли Мумэй слышала о ней, но никогда не видела. Лань Юй кивнула. Ло Сусу... Тогда, в год свадьбы, они с мужем пошли в храм за предсказанием и нашли девочку на обочине. Цинсюэ ещё не родилась, и они растили Сусу как младшую сестру. Но в пять лет её заметил друг свекра — сказал, у девочки духовные корни, и увёл в Сокрытые Врата. Сусу была молчалива и необычайно красива. Лань Юй не хотела отпускать, но свекор говорил: «Шанс выпадает редко». К тому же Цинсюэ уже исполнилось два года... Вскоре после ухода Сусу свекор умер, и связь прервалась. Лишь через двенадцать лет Сусу вернулась, оставив Лань Юй способ связи на крайний случай. Тогда она уже носила вуаль. Лань Юй спросила, сможет ли та приезжать чаще, но Сусу лишь покачала головой: «Выход непрост». Этого хватило, чтобы Лань Юй поняла — без крайней нужды беспокоить её не стоит. Фамилию «Ло» Сусу получила от матери Лань Юй. По обычаям тех мест, подкидышам-девочкам давали материнскую фамилию. Мать Лань Юй носила фамилию Ло. ... Шею Ло Сусу обвивал толстый белый шарф, видны были лишь глаза. Но изысканный наряд и царственная осанка всё равно притягивали взгляды. Прямых рейсов из Нинхая в Корлу не было. Ло Сусу летела в Урумчи, а оттуда ехала на машине. … Аэропорт Корлы. Едва Нин Цинсюэ и Чи Ваньцин закончили телефонный разговор, их путь преградили. Нин Цинсюэ инстинктивно отступила — воспоминания о Люшэ были ещё свежи. — Папа? — вдруг воскликнула Чи Ваньцин, глядя на мужчину перед ней. Не видя отца годами, она растерялась. Чи Юцзюнь, собиравшийся гневно выступить, услышав это «папа», почувствовал, как гнев тает. Суровое лицо смягчилось. — Ваньцин, поехали домой, — вздохнул он, глядя на дочь, которую не видел три года.
Предыдущая глава Следующая глава

ПРОДАМ ГАРАЖ