Глава 113. Встречи всегда приходят с разлукой
Наблюдая, как Е Мо помогает Ло Сусу надеть покрывало, Нин Цинсюэ внезапно замерла на полшаге. Е Мо совершенно не замечал её, сосредоточенно поправляя покрывало на лице девушки перед ним. Казалось, в его глазах весь мир заключался лишь в этой женщине.
Горечь в сердце Чи Ваньцин была столь же глубока, как и у Нин Цинсюэ. Она тоже остановила порыв броситься к Е Мо и замерла, уставившись на него и незнакомку. Она не знала, какие отношения связывают Е Мо с этой девушкой, но выглядели они невероятно близко.
Однако, немного поразмыслив, Чи Ваньцин всё же подошла. Увидев это, Нин Цинсюэ взяла себя в руки. Она вдруг осознала: зачем ей так себя вести? Брак с Е Мо был лишь помощью с его стороны, так почему же в душе у неё было так неспокойно? Если у Е Мо появилась любимая, она должна радоваться за него. Ведь она выходила за него не из любви, а из благодарности.
Так ли это? Нин Цинсюэ боялась задавать себе этот вопрос, и ответа у неё не было. Она лишь знала, что радости не испытывает.
— Нин Цинсюэ? Чи Ваньцин? Как вы оказались здесь? — Е Мо наконец заметил приближающихся девушек.
— Я… — Нин Цинсюэ, как и Чи Ваньцин, произнесла лишь одно слово и замолкла. Что им сказать? Разве признаться, что соскучились по Е Мо и пришли в пустыню его искать?
Но Е Мо был уже не прежним, его эмоциональный интеллект больше не был бесконечно низким. Он сразу понял, что их появление в пустыне связано с ним. Чи Ваньцин знала, что он направлялся сюда, но откуда узнала Нин Цинсюэ и как они познакомились друг с другом — для него оставалось загадкой.
— Ты Цинсюэ? — вдруг спросила Ло Сусу, её голос был ровным и спокойным.
— Да, а вы… — Нин Цинсюэ с удивлением смотрела на женщину, явно близкую с Е Мо. Даже скрытое покрывалом лицо не могло скрыть её изящную, неземную красоту, перед которой сама Нин Цинсюэ ощущала себя неловко. Она могла представить, насколько потрясающей эта женщина была без покрывала.
Чи Ваньцин тоже явно была очарована Ло Сусу. Даже женщины невольно проникались к ней симпатией, что уж говорить о мужчинах. Эта мысль заставила её взглянуть на Е Мо и с лёгким вздохом признать: выдающиеся люди всегда привлекают внимание. Если она его заметила, почему бы не другим?
— Меня зовут Ло Сусу… — В глазах Ло Сусу мелькнуло облегчение, её голос оставался безмятежным.
— Вы… моя тётя? — Нин Цинсюэ наконец поняла. Эта женщина была её тётей! Та самая, что ночевала в одном шатре с её номинальным мужем! В уголках её глаз мелькнула тень, а в душе воцарилась растерянность.
Хоть и не кровная, но всё же тётя. И вот она, влюблённая в одного мужчину с собственной тётей… Нин Цинсюэ резко оборвала поток мыслей. Разве она любит Е Мо? Ей вдруг страшно не хотелось это признавать, но в конце концов пришлось: её забота о нём давно переросла чувство вины и долга.
Е Мо и Чи Ваньцин тоже не ожидали, что Ло Сусу окажется тётей Нин Цинсюэ.
Атмосфера повисла неловко. Ло Сусу, не любившая лишних слов, видя, что с Нин Цинсюэ всё в порядке, спокойно сказала:
— Цинсюэ, твоя мать очень беспокоится. Позвони домой, скажи, что ты выбралась.
Нин Цинсюэ опустила голову:
— Хорошо, тётя.
— Брат Е, ты закончил свои дела? — Чи Ваньцин, стараясь разрядить обстановку, поспешила спросить.
Е Мо кивнул:
— Да, собираюсь уходить.
— Отлично! Тогда поедем вместе на машине! — Чи Ваньцин оживилась.
Ло Сусу покачала головой:
— Не надо. Цинсюэ, передай матери, что я ухожу. В будущем… — Она запнулась, так и не решившись сказать "больше не выйду".
Не дожидаясь ответа, Ло Сусу повернулась к Е Мо:
— Я ухожу…
Всего три простых слова, без лишних объяснений. Она знала: эта разлука, возможно, навсегда. Хотя в душе таилась лёгкая грусть, Ло Сусу успокаивала себя: наверное, это лишь отклик на то, как он рисковал жизнью ради неё и подарил любимый подарок на день рождения.
Вернувшись к уединённой практике, она вновь обретёт прежнее душевное спокойствие и избавится от этих терзаний. Со временем всё забудется.
Е Мо смотрел на удаляющуюся фигуру Ло Сусу, и сердце сжимала тихая печаль. Ему хотелось крикнуть: "Не уходи! Останься со мной практиковать!", но не находилось ни одной причины. Да и Ло Сусу, хоть и казалась хрупкой и молчаливой, обладала твёрдой волей.
Наконец силуэт Ло Сусу растворился вдали, исчезнув из виду.
— Брат Е, она ушла, — тихо напомнила Чи Ваньцин, видя, как Е Мо всё смотрит в пустоту туда, где скрылась Ло Сусу.
— А? Уже? — Е Мо вздрогнул, очнувшись. Увидев устремлённые на него взгляды Нин Цинсюэ и Чи Ваньцин, он смущённо пробормотал: — Я задумался…
Нин Цинсюэ опустила голову, словно не желая говорить. Чи Ваньцин лишь тихо вздохнула.
Видя их настроение, Е Мо покашлял:
— Как вы оказались вместе?
Чи Ваньцин быстро пришла в себя и рассказала, как они с Нин Цинсюэ искали его в Люшэ.
Е Мо с удивлением взглянул на Нин Цинсюэ. Не ожидал, что она добралась до Люшэ — места не для юных девушек. Похоже, Фан Нань был порядочным человеком, он не ошибся в нём.
Ему вспомнилась ночь, когда он лечил Нин Цинсюэ, её предсмертные слова перед попыткой суицида… Чувство вины сжало сердце. Е Мо тихо проговорил:
— На самом деле, многое было не так, как ты думала. Больше не ходи в такие места, как Люшэ. Если что случится, я… — Он запнулся, не зная, как объясниться.
— Прости, Е Мо… Я просто хотела найти тебя, чтобы извиниться. Теперь я понимаю, что всё было не так, как я представляла… Я… — Нин Цинсюэ сама не поняла, с чего начать, и слёзы покатились по щекам. Она вдруг ощутила собственную слабость: при виде Е Мо сердце невольно сжималось.
Женские слёзы были для Е Мо самым тяжёлым испытанием. Теперь, видя плачущую Нин Цинсюэ, он растерялся, не зная, как поступить. Если бы не услышал тогда её предсмертные слова, ему было бы проще. Но теперь его отношение к ней сильно изменилось. К тому же, как бы то ни было, она рисковала жизнью, защищая "Траву Серебряного Сердца", за что он был ей безмерно благодарен.
Чи Ваньцин, чувствуя, как атмосфера вновь сгущается, поспешила предложить:
— Брат Е, Цинсюэ, может, поедем и поговорим по дороге?
Нин Цинсюэ тоже с надеждой смотрела на Е Мо. Ей так хотелось, чтобы он вернулся в их прежний маленький дворик, но она понимала: шансов почти не было.
Е Мо покачал головой:
— Я не поеду с вами. У меня другие дела, нужно кое с кем рассчитаться. Давайте попрощаемся здесь. Если судьба сведёт — встретимся вновь.
Поняв чувства Нин Цинсюэ и Чи Ваньцин, Е Мо не желал задерживаться. Он был человеком, умеющим отпускать. Ни к одной из них он не питал особых чувств, а теперь, с Ло Сусу в сердце, и вовсе не хотел осложнений.
— Ты уходишь прямо сейчас? — Голос Нин Цинсюэ дрогнул. В душе невольно всплыли слова: "Всё потеряно". Но тут же она подумала: а разве у неё когда-то было что терять?
— Да, я ухожу, — ответил Е Мо, и его слова невольно перекликнулись с прощанием Ло Сусу. Подумав, что звучит слишком сухо, добавил: — Возвращайтесь поскорее. В пустыне слишком много опасностей, порой не подвластных человеку.
Он вспомнил о людоедах-насекомых. Если они нападут, не спасёт даже джип — железнодорожный состав, пожалуй, и тот будет сожран.
— Да, я знаю… Сейчас же вернусь… — Хоть Нин Цинсюэ и было горько оттого, что Е Мо не поехал с ними, хоть она и видела, как близко он общался с тётей, но сейчас в душе воцарилось странное спокойствие. Возможно, то, что ей суждено — придёт, а не её — не удержать силой.
Лёгкая горечь осталась, но были и незабываемые воспоминания — ведь они прожили вместе больше двадцати дней.
Провожая взглядом удаляющегося Е Мо, Нин Цинсюэ вдруг подумала: что было бы, если б она не разорвала помолвку? Ушёл бы он так безоглядно? Она покачала головой: безоглядно уходила тогда она. Но кто бы мог подумать, что даже роль щита вызовет в сердце волнение? Почему же она не обратила на это внимания тогда? Наверное, слухи не всегда правдивы.
— Брат Е! Если будет время — загляни в Лоцан, в компанию моей двоюродной сестры! — крикнула ему вдогонку Чи Ваньцин. Ей было легче, чем Нин Цинсюэ. Хоть она и питала к Е Мо чувства, он не давал ей никаких обещаний. Да и увидев Ло Сусу, она поняла: лишь такая женщина достойна брата Е.
— Обязательно! — донёсся издалека голос Е Мо. Он ускорил шаг и вскоре скрылся из виду.
Его голос ещё витал в воздухе, но сам он уже исчез вдали. Нин Цинсюэ и Чи Ваньцин долго стояли неподвижно. Наконец Чи Ваньцин тихо произнесла:
— Цинсюэ, они ушли… Пора и нам.
Больше они не проронили ни слова.
Утренняя пустыня. Солнце, только поднявшееся над горизонтом, освещало спины Нин Цинсюэ и Чи Ваньцин, отбрасывая на песок длинные тени. Хотя их было две, тени казались невыразимо одинокими.
Предыдущая главаСледующая глава
ПРОДАМ ГАРАЖ