### Глава 121. Лот Е Мо
Е Мо догадывался, что даже за этот крошечный лот пришлось выложить немалую сумму. Похоже, деньги либо авансом внес Линь Хуэйхэ, либо кто-то внес за него. Впрочем, Е Мо не видел необходимости возвращать деньги — одна лишь себестоимость поданной им пилюли наверняка превышала десять тысяч.
Е Мо прибыл довольно рано, но едва он устроился у своего лотка, как зал выставки начал наполняться людьми. Пустовавший выставочный зал мгновенно оживился, слившиеся воедино голоса создавали атмосферу кипящего азарта.
Судя по всему, посетители были людьми статусными. Несмотря на оживление, царила сдержанность. Большинство сразу направлялось к интересующим стендам, выясняя цены и назначение приглянувшихся вещей.
Е Мо с изумлением обнаружил, что даже самые заурядные предметы здесь стоили тысячи, а чуть получше — десятки тысяч, и даже цены в сотни тысяч не были редкостью.
Наблюдая, как эти люди швыряют деньги, будто фантики, Е Мо мысленно вздохнул: "В этом мире всё же есть очень состоятельные люди". Когда-то он ликовал, продав один талисман за десять тысяч. Но сейчас он видел, как безделушка — красиво оформленный, но никуда не годный талисман, почти лишённый магической силы, — ушла за восемнадцать тысяч восемьсот.
Сканируя пространство духовным сознанием, Е Мо заметил, что наибольшим спросом пользовались обереги, ритуальные предметы для привлечения богатства и здоровья. Особенно ажиотаж царил у лотов с вывесками, украшенными древними иероглифами. Е Мо обратил внимание, что даже самая дешёвая вещь там стоила около двухсот тысяч, и торг был исключён.
Учитывая ажиотаж у лотов с древними иероглифами, Е Мо предположил, что другие торговцы не решались копировать их вывески. Иначе, размести они аналогичные символы, их дела тоже пошли бы в гору.
Однако Е Мо заметил, что подлинных ритуальных предметов здесь было мало. Артефакты, источавшие ауру духовной энергии, встречались редко — даже у лотов с древними иероглифами таких было считанные единицы. А если и попадались, их цена зашкаливала.
Отсутствие ауры ещё не означало бесполезности предметов. Будучи экспертом, Е Мо духовным взором определил: настоящие артефакты здесь всё же были. Хотя исполнение было искусным, а отделка изысканной, их эффективность оставляла желать лучшего. Ни один не мог сравниться даже с сотой долей силы нефритового подвеса, что был у него.
Но Е Мо огорчило другое: хотя его товары были лучшими, а он и не намеревался заламывать цены, посетители обходили его лот стороной.
Несмотря на толпу, к нему подходили редко и неохотно. Случайные посетители мельком окидывали взглядом его немногочисленные товары, даже не удосуживаясь спросить цену.
"Торговля — тяжкий труд", — с горечью подумал Е Мо. Видимо, сказывались скромный размер лотка и отсутствие вывески. Если ничего не продаст, вложенные десять тысяч канут в Лету.
Вдруг он узнал в толпе знакомое лицо — ту самую модницу из самолёта. Теперь её сопровождал молодой человек лет тридцати. Е Мо не ожидал её интереса к ритуальным артефактам. Их взгляды встретились, когда он смотрел в её сторону.
Женщина была хороша собой, но Е Мо неприязненно отозвались её глаза. Не то чтобы они были некрасивы — нет, они излучали расчёт, смотрели свысока. Её тонкие губы и изящное лицо-сердечком лишь усиливали неприятное впечатление от этого взгляда.
Заметив лот Е Мо, она направилась к нему. В аэропорту она решила, что он к ней подкатывает, и её унизила эта досадная ошибка, поколебавшая её уверенность.
— Не думала, что ты ещё и спекулируешь этим барахлом, — презрительно скривила губы. — Сколько за эту подвеску? Давай, возьму одну, сделаю доброе дело. Её тон кричал о снисхождении к жалкому виду его пустующего лота.
— Сто тысяч, — буркнул Е Мо, даже не поднимая головы. Её вид бесил — будто он нищий попрошайка. Изначально он планировал продавать подвески за 50-80 тысяч, но разозлившись, выставил цену в сто. Ведь у тех "древних" лотов даже хлам стоил сотни тысяч, а его нефрит был в сотни раз ценнее.
— Что?! — вырвалось у женщины. Осекшись, она поспешила сменить возмущение на ледяную усмешку: — Ты что, тоже из "Древней Школы"? Тысячная безделушка, а ты смеешь просить сто тысяч? Решил нажиться на моей жалости? Не зря тут пусто! Продавай свои сто тысяч сам!
— Ань Янь, не стоит опускаться до его уровня, — поспешил вмешаться молодой человек. — Хочешь подвеску — пойдём к "древним". Выберу тебе в подарок на день рождения.
Ань Янь нахмурилась, вновь взглянув на подвеску. Ей понравился дизайн — нефрит излучал удивительное спокойствие и нежность. Жаль, что продавец оказался мерзавцем, решившим её ободрать.
— Ладно, дам тебе десять тысяч — подзаработаешь, — заявила она, протягивая деньги. — Подвеску беру. В её глазах десять тысяч за вещь, стоящую от силы тысячу, были щедростью. Она хотела купить подвеску из снисхождения, но её оскорбила наглость этого оборванца.
— Не продам, — отрезал Е Мо, не удостаивая её взглядом.
— Хм! Деньги суют — а ты отказываешься?! Продашь или нет?! — Ань Янь закипела. Его жадность не знала границ!
— Неужто собрались принуждать? — спокойно спросил Е Мо. — Вещь моя — цену назначаю я. Я вас не держу. Проходите, не мешайте торговле.
— Ладно! Посмотрим, сколько ты продашь за сто тысяч! — фыркнула Ань Янь, игнорируя попытки спутника увести её. — Увидим, не станешь ли ты потом умолять меня купить!
Е Мо усмехнулся: — Сто тысяч — это прежняя цена. Сейчас — двести. Его бесило, как эта женщина лезет не в своё дело. Продажа — его личное дело, он её не зазывал.
— Ты... — Ань Янь задыхалась от ярости. Ей казалось, он специально ей назло. Сто тысяч для неё были несущественны, но принцип не позволял уступить. Хотя подвеска ей нравилась, платить на девяносто тысяч больше она не желала.
— Ой, какая прелесть! Сколько стоит? — у лота Е Мо остановилась девушка лет двадцати, сопровождаемая мужчиной средних лет и второй девушкой. Она восхищённо разглядывала нефритовые подвески.
— За всё время ты впервые что-то похвалила, — улыбнулся мужчина. — Если нравится — возьмите с сестрой по одной.
— Папа, и мне! — воскликнула вторая девушка. — Их тут как раз две. Правда красивые!
Е Мо едва не охнул. Его защитные амулеты с функцией укрепления здоровья привлекли внимание лишь красотой. Ирония судьбы.
— Хозяин, сколько за подвески? — спросил мужчина.
— Хм! За эту тысячную дребедень он запрашивает двести тысяч! — язвительно вставила Ань Янь, не сдвинувшаяся с места. — Ишь, не стыдно!
Е Мо ледяным взглядом окинул женщину. Надоедливая особа! Не хочешь покупать — проваливай, нечего тут трещать.
— Чего уставился? Разве я не вправе открыть людям глаза? — взвилась Ань Янь, встретив его взгляд.
Е Мо проигнорировал её. Его товар был для знатоков.
Мужчина лишь улыбнулся, слова Ань Янь явно не поколебали его. Он повторил вопрос: — Скажите, хозяин, цена действительно двести тысяч?
Е Мо понял: перед ним человек состоятельный и решительный, готовый ради дочерей не считать деньги.
— Именно так, двести тысяч, — подтвердил Е Мо. Цена казалась ему справедливой. Его подвес стоил этих денег. Артефакты куда хуже уходили за большие суммы.
— Хорошо, беру две, — кивнул мужчина. — Они и правда красивы.
Ань Янь остолбенела, не веря, что он купил.
— Красота — не главное, — поспешил пояснить Е Мо. — У моих подвесок два свойства. Первое — постоянное: укрепление здоровья. Носящий редко болеет. Второе — защитное: трижды отражает угрозу, после чего подвес разрушается.
— Хм... — Ань Янь фыркнула, слушая его "басни", но поделать ничего не могла — покупатель был непреклонен.
Мужчина, впрочем, тоже не воспринял слова всерьёз. Будь подвесы столь могущественны, их не продавали бы в жалкой палатке.
— Папа, купи и себе! — воскликнула одна из дочерей. — С защитой! Нас трое — по одному!
Предыдущая главаСледующая глава
ПРОДАМ ГАРАЖ