Глава 225. Рыдания
Тан Бэйвэй вновь подняла взгляд на Е Мо с изумлением. Казалось, его смягчившийся тон ошеломил её. С тех пор как он узнал, что она его обманула, его голос становился всё холоднее, и это был первый раз, когда он заговорил с ней таким мягким тоном. В глубине души девушки поднялась необъяснимая обида, и слёзы наворачивались на глаза сильнее, но она знала — даже если бы её сердце разрывалось от боли, она не позволила бы себе разрыдаться перед чужим человеком.
Наблюдая, как слёзы Тан Бэйвэй текут всё обильнее, Е Мо нахмурился, но промолчал. Он ждал. Хотя ему отчаянно хотелось уйти, девушка ещё не рассказала о происхождении браслета, и он не мог просто так уйти.
Спустя долгое время Тан Бэйвэй немного успокоилась и тихо проговорила: «Этот браслет... мама оставила мне перед смертью. Она сказала, что я не её родная дочь... что она подобрала меня в храме больше двадцати лет назад. Она оставила этот браслет, потому что... потому что тогда в храме было двое детей. Кроме меня, мама усыновила ещё одного ребёнка, которого забрали другие люди. Этот нефритовый браслет должен был стать знаком для воссоединения в будущем... поэтому...»
Е Мо остолбенел. Если слова Тан Бэйвэй правдивы, значит... тем вторым ребёнком был он сам? Неужели его тоже нашли в храме? Он вспомнил ДНК-тест семьи Е... Неужели это правда? Его лицо вдруг побелело. Значит, Тан Бэйвэй — его настоящая сестра, а Е Лин — нет?
Но ведь он только что... избил Тан Бэйвэй до кровавой рвоты! Что же это за нелепость? Хотя его душа уже не принадлежала прежнему Е Мо, кровные узы невозможно разорвать.
Тан Бэйвэй не подняла на него взгляд, продолжая: «Е Мо... хоть я и хотела причинить тебе вред, но не успела. Если я тебе не нравлюсь, а браслет — да, то забери его. Пусть это будет моей компенсацией. Для меня... кроме мамы, у меня больше нет родных. Мама ушла... и этот браслет мне больше не нужен...» Её голос затихал, пока окончательно не исчез.
Впервые Е Мо пожалел о своих поступках и словах. С тех пор как он встал на путь культивации, он никогда ни о чём не сожалел. Но сейчас... он действительно сожалел. Дело Е Лин вывело его из себя, сделав слова колкими. Даже когда Тан Бэйвэй пыталась его отравить, он не был так зол.
Хотя он ещё не мог подтвердить, что Тан Бэйвэй — его сестра, он уже сожалел о своей жестокости.
Тан Бэйвэй долго сидела, опустив голову, погружённая в печаль, и не замечала реакции Е Мо. Подняв взгляд, она увидела его смертельно бледное лицо — не менее бледное, чем её собственное.
«Е...» Она даже забыла о своей ситуации, забыла, как грубо он с ней обошёлся всего мгновение назад.
Е Мо издал протяжный вздох, долго глядя на девушку. Она не выдержала его взгляда, вновь опустив голову. Она не знала, что он задумал, но ей было уже всё равно.
Е Мо сел рядом, накинул на неё одежду и притянул к себе. Тан Бэйвэй встревожилась. Что с ним? Он вёл себя странно.
«Прости, Бэйвэй. Мои слова были слишком жёсткими. Я прошу прощения». Мысли о трудностях, выпавших на долю Тан Бэйвэй, сжимали его сердце болью. Его взгляд ожесточился. Кто бы ни обманом завлёк её сюда и так с ней поступил — он сотрёт того в порошок!
Внезапно Е Мо содрогнулся. Неужели этот человек знал, что они с Тан Бэйвэй — брат и сестра? Если так... то он был слишком жесток и ужасен. Хорошо, что у Е Мо были свои принципы, что его сердце принадлежало Ло Ин... и, возможно, Нин Цинсюэ. Он не смел даже думать о том, что могло бы случиться.
Его взгляд становился всё холоднее. Какая гнусная уловка! Если это правда, он не сможет ни есть, ни спать спокойно, пока не уничтожит этого человека. Даже стереть в порошок было недостаточно, чтобы утолить его ненависть. Как могут существовать такие твари в этом мире?
Тан Бэйвэй была потрясена, услышав его второе «прости». Если первое было сказано мимоходом, то сейчас она почувствовала искреннее раскаяние в его голосе, глубокое сожаление. И он всегда звал её «Тан Бэйвэй», а теперь обратился просто «Бэйвэй».
Прижавшись к его груди, она вдруг ощутила странное желание остаться так навсегда. В душе неожиданно родилась мысль: если бы рядом всегда был такой человек, защищающий её... ей больше не пришлось бы скитаться, терпя унижения.
В своих хаотичных мыслях она вдруг почувствовала, как тело Е Мо становится всё холоднее. Исходящий из самой глубины холод и убийственная аура заставили её содрогнуться. Она резко отстранилась.
Видя её испуганный взгляд, Е Мо понял, что выпустил убийственное намерение. Он подавил его и достал пилюлю: «Бэйвэй, прими это лекарство. Я помогу тебе прочистить энергетические каналы».
Удивлённо взглянув на пилюлю, Тан Бэйвэй, подумав, проглотила её, не спрашивая причин. Если Е Мо задумал что-то против неё... она смирилась.
Е Мо взял серебряные иглы, прочистил все каналы, закупоренные горем, затем истинной ци прошелся по всем её меридианам. Через два часа, обливаясь потом, он вынул иглы.
К своему изумлению, Тан Бэйвэй ощутила, как по всему телу разливается сила, дух наполнился энергией, а тяжёлый ком в груди исчез. Лёгкость охватила её, даря невыразимое чувство комфорта.
Она взглянула на немногочисленные выделившиеся из пор примеси и, кажется, поняла. Затем посмотрела на сидящего у кровати Е Мо, покрытого испариной и смертельно бледного. Она догадалась: хотя не знала точно, что он сделал, но понимала — он потратил собственные силы, чтобы исцелить её.
Е Мо открыл глаза: «Сначала прими душ. Потом поговорим».
Не понимая, что происходит, Тан Бэйвэй поспешила в душ.
Е Мо понёс большие потери. Он никогда раньше не очищал каналы и не проводил очищение костного мозга другим — даже Нин Цинсюэ добилась этого сама. Впервые он сделал это для Тан Бэйвэй... потому что чувствовал себя в долгу перед ней.
Проверив кольцо хранения, где оставалось всего несколько десятков юаней, Е Мо понял: сегодня не избежать займа. Он не стал просить у Е Лин — знал, что у неё сейчас нет денег, и просить её было бы жестоко.
Душ Тан Бэйвэй занял почти час. Выйдя, она переоделась, но рубашка по-прежнему была от Е Мо.
После душа она выглядела совершенно иначе. Благодаря очищению каналов и костного мозга от Е Мо, в ней появилась необъяснимая благородная аура.
Увидев своё отражение в зеркале, она ахнула. Она не знала, что именно он сделал, но понимала — это было нечто невероятное. Да и сам Е Мо, похоже, был необычным человеком.
Е Мо, наблюдая за её преображением, ощутил удовлетворение. Кроме неизгладимой печали в глазах, Тан Бэйвэй стала совершенно другой.
«О чём ты хотел поговорить?» — спросила она спокойно. Она глубоко запрятала свою боль, решив немедленно вернуться в Таньду. Если маму действительно не вылечить, она заберёт её домой и будет рядом до конца. Она сделала всё возможное. Лучше быть с мамой, чем скитаться, терпя унижения.
Е Мо достал браслет: «Я подозреваю, что мы брат и сестра. Потому что у меня есть такой же».
Тан Бэйвэй задрожала. Она вскочила, выхватила браслет из его рук и приложила к своему. Они идеально совпали — пара.
Её порозовевшее лицо вновь побелело. Её руки дрожали, дрожала вся. Она не могла поверить, что человек, которого искала... был её мучителем. Когда она не знала его истинной сущности, она могла терпеть. Но узнав, что Е Мо — возможно, её брат... она готова была сойти с ума.
Она мечтала о брате, который любил бы и баловал её. Но реальность оказалась невыносимой.
Лицо Тан Бэйвэй становилось всё белее. Вдруг она швырнула оба браслета в Е Мо и, не проронив ни слова, выбежала за дверь.
В глазах Е Мо мелькнула тень печали. Хотя его душа не имела ничего общего с братом Тан Бэйвэй, кровные узы нельзя было разорвать.
Он бросился вслед. Он понимал, как ей сейчас больно, и не стал её останавливать. Возможно, ей нужно время.
Сознание Тан Бэйвэй помутилось. Е Мо... её брат? Лучше бы она никогда не нашла брата, чем узнать, что это он.
Она едва не совершила непростительное. Если бы Е Мо не был к ней равнодушен... последствия были невообразимы.
Она бежала без устали, ненавидя Е Мо. Почему он не показал браслет раньше? Почему её братом оказался именно он, а не кто-то другой?
Она бежала вперёд, как будто там ждало избавление. Её разум был пуст.
Е Мо с тревогой следовал за ней. Он знал — ей нужно выплеснуть эмоции. Когда она успокоится, сможет принять правду.
Внезапно он остановился. Тан Бэйвэй вошла в стеклянный лифт Башни Юйфэн. Когда он подбежал, лифт уже поднимался.
Её пустой взгляд сжал его сердце. Зачем она туда? Он вдруг подумал — не хочет ли она спрыгнуть? Он пожалел, что не остановил её.
Лифт становился всё меньше. Напряжённо следя за ней духовным чувством, Е Мо отметил, что здание не выше семидесяти метров — в пределах его досягаемости.
Он размышлял, не подняться ли за ней, как вдруг Тан Бэйвэй распахнула окно на верхнем этаже... и шагнула в пустоту.
Увидев падающую девушку, Е Мо наконец расслабился. Не колеблясь, он взмыл вверх, создав стену истинной ци, чтобы замедлить её падение, и поймал её на руки. Прежде чем кто-то успел среагировать, он скрылся.
В момент прыжка Тан Бэйвэй ощутила облегчение. Всё кончено.
Очнувшись, она обнаружила себя на руках у Е Мо. Её сердце сжалось: неужели брат тоже прыгнул?
«Бэйвэй, как ты могла? Зачем прыгать? Если бы я не поймал тебя... я бы никогда себе этого не простил». В его голосе звучала горечь. Он не понимал, кто был прав.
Тан Бэйвэй наконец осознала: Е Мо спас её. Узел в душе мгновенно развязался. Волна невыразимой обиды захлестнула её. Обхватив брата руками, она прижалась к нему и громко, навзрыд, разрыдалась.
Предыдущая главаСледующая глава
ПРОДАМ ГАРАЖ