Глава 105. Первый раз
Цзи Лофэй перебирала в мыслях множество спокойных способов спросить Нин Чэна, почему он поступил так. Но когда она увидела его, все заготовленные фразы вылетели из головы. А когда она заметила, как Нин Чэн, держа в одной руке брачный контракт, а в другой — камень собирания ци, застыл в унылом оцепенении, она вовсе забыла, что вернулась, чтобы допросить его — или вернее, чтобы просто увидеть его лицо.
— Что случилось? Ты хочешь вручить мне брачный контракт и уйти в одиночестве? — Нин Чэн нежно погладил волосы Цзи Лофэй, сердце его переполнилось нежностью.
Если поначалу, только попав в этот мир, он понимал, что они с Цзи Лофэй — люди разных миров, и сам предложил расторгнуть помолвку, то сейчас его уровень силы уже намного превосходил её. К тому же между ними зародились чувства, а он был человеком, ценившим преданность в трудностях. Именно поэтому он не мог понять, почему Цзи Лофэй ушла без объяснений. И всё же её возвращение заметно облегчило его душу.
Почувствовав широкие, тёплые объятия Нин Чэна, Цзи Лофэй вдруг протянула руку и коснулась камня собирания ци в его ладони, тихо спросив:
— Ты всё ещё хранишь его?
— Да, всё ещё храню, — Нин Чэн ощутил, как смятённое сердце Цзи Лофэй успокоилось. Он понял: с ней определённо что-то произошло.
— Я... — Цзи Лофэй не знала, как завести разговор. Она планировала спросить Нин Чэна, даже рассказать ему, что у него есть ребёнок, а затем тихо уйти. Но, увидев его, она осознала — больше не может его покинуть.
Раз уйти она не в силах, значит, об этом нельзя говорить. Она верила, что мать не станет её обманывать, но принять этот свершившийся факт было совершенно невозможно. Даже сама мысль об этом казалась чудовищной.
Вновь ощутив её тревогу, Нин Чэн похлопал Цзи Лофэй по спине:
— К тебе кто-то приходил?
— Откуда ты знаешь? — её встречный вопрос выдал, что догадка верна.
Нин Чэн усмехнулся:
— Это была твоя тётя? Она требовала, чтобы ты согласилась на брак с семьёй Шуй?
Цзи Лофэй покачала головой:
— Нет. Я скорее поверю тебе, чем тёте. В моём сердце на тебя можно положиться больше, чем на неё.
— Тогда просто будь со мной... — Эти слова Нин Чэна словно укоренили в её душе ту самую зависимость от него.
Нин Чэн был куда проницательнее Цзи Лофэй. Услышав, что она верит ему больше, он сразу понял: к ней приходила Сюн Цихуа.
Только мать могла быть ближе тёти. И только мать могла заставить Цзи Лофэй уйти от него. А он как раз встречал мать Цзи Лофэй, и встреча оставила неприятный осадок.
— К тебе приходила твоя мать? — сразу спросил он.
Цзи Лофэй вздрогнула всем телом, поспешно оттолкнула Нин Чэна и, бледная, кивнула:
— Да... Мама приходила. Она сказала... видела тебя в Великом Лесу Ань...
— Верно, я действительно видел твою мать в Великом Лесу Ань. И ещё я... — Нин Чэн собирался рассказать о Чжу Хунвэне и Сюн Цихуа, но, подумав, что это станет для Цзи Лофэй тяжёлым ударом, замялся.
— Нин Чэн... ты с моей матерью... ты знал, что это она? — Цзи Лофэй, смертельно бледная, спросила и, дрожа, уставилась на него. Она отчаянно надеялась, что он скажет: "Неправда, я даже не поднимал на неё руку". Но в глубине души невольно верила: мать не станет её обманывать.
Не зная, что именно наговорила Сюн Цихуа, Нин Чэн вздохнул:
— Лофэй, когда я увидел твою мать, я сразу понял, что это Сюн Цихуа.
Слёзы ручьём хлынули по лицу Цзи Лофэй. Раз ты знал, что это моя мать, как ты мог поднять на неё руку? Но она не могла упрекнуть его. Она просто не знала, что теперь делать.
Образ матери глубоко запечатлелся в памяти Цзи Лофэй, но в душе оставался холодным. Вдруг ей страстно захотелось сказать Нин Чэну: "Увези меня куда-нибудь, где нет людей, живи со мной и никогда не возвращайся". Но путы долга не позволяли ей вымолвить эти слова. Она почувствовала себя совершенно лишней.
Глядя на рыдающую Цзи Лофэй, Нин Чэн не знал, как утешить, и лишь промолвил:
— На самом деле, узнав, что Сюн Цихуа — твоя мать, я из уважения к тебе даже пальцем её не тронул. Если она говорит, что я ранил её, мне нечего сказать. Я не рассказывал тебе о встрече с матерью не из-за угрызений совести и уж точно не потому, что причинил ей вред.
Нин Чэн предположил, что Сюн Цихуа наверняка наговорила дочери, будто он её тяжело ранил, и потребовала, чтобы та бросила его. Но он и представить не мог, что коварный план Чжу Хунвэня был в тысячу раз гнуснее. Не будь Цзи Лофэй так привязана к Нин Чэну, замысел уже осуществился бы.
— Ты говоришь... не трогал мою мать? Значит, когда ты спас её, ты не отравился? И... ребёнок не твой? — Голос Цзи Лофэй дрожал, она выпалила вопросы один за другим. И даже не дожидаясь ответа, уже поверила, что он не лжёт.
— Погоди... — Нин Чэн поспешно остановил её. — Когда я спасал твою мать? Я лишь проходил мимо её жилища в Великом Лесу Ань. И я не отравлялся — даже ядовитые испарения Зубозубого Зверя мне нипочём, куда уж простым ядам! И что за ребёнок? Что вообще происходит?
Задав вопросы, он уже догадался: возможно, у Сюн Цихуа родился ребёнок, и она выдала его за его, Нин Чэна. Если так, то эта женщина действительно недостойна звания матери.
Цзи Лофэй не была глупа. Слова Нин Чэна открыли ей глаза: мать, скорее всего, солгала. Вспомнив её неестественность, странное совпадение с поисками постоялого двора, да ещё и то, что мать снова была с Чжу Хунвэнем и не слишком горевала об отце, она всё поняла.
— Прости... я чуть не покинула тебя, — не в силах сдержать чувств, Цзи Лофэй вновь бросилась в объятия Нин Чэна. Для неё было важнее, чтобы правду говорил он, а мать обманывала.
— Когда ты видел мою мать в Великом Лесу Ань... ты видел там Чжу Хунвэня? — Сердце Цзи Лофэй вновь сжалось, будто от пореза ножом.
Теперь, зная правду, она осознала, сколько противоречий было в словах матери.
Нин Чэн похлопал Цзи Лофэй по спине. Он понял: она всё осознала. Раз так, незачем продолжать:
— Лофэй, на моей родине есть древняя мудрость: "Сын не судит ошибки отца". Давай оставим это. Я не стану вдаваться в подробности, просто запомни: я никогда не совершал ничего, что могло бы оскорбить тебя или твоих родителей.
— Я верю тебе, — Цзи Лофэй окончательно успокоилась. Кроме Нин Чэна, тётя пыталась выдать её замуж за Шуй, а родная мать, только что встретившаяся, ради чужого человека обманула её. Теперь в её сердце лишь Нин Чэн заслуживал доверия. К счастью, в глубине души она всё же верила ему, иначе не вернулась бы сюда.
— Твоя родина? — Освободившись от терзавших её мыслей, Цзи Лофэй сразу уловила суть.
Нин Чэн понял, что проговорился. Смущённо почесав в затылке, он пробормотал:
— Это долгая история... объясню как-нибудь потом.
— Хорошо... Нин Чэн, когда твоя сила возрастёт, отведи меня в Великий Лес Ань почтить память отца... а потом мы... мы... — Цзи Лофэй вдруг вспомнила о своём обезображенном лице и не смогла договорить о свадьбе.
Нин Чэн понял её намёк. Он мечтал, что когда-нибудь, обретя мощь, сможет вернуться на Землю. Как было бы чудесно, если бы на его свадьбе присутствовала младшая сестра! Да и к тому же он лелеял надежду: обязательно восстановить прежнюю красоту Цзи Лофэй.
Чувствуя, как тело Цзи Лофэй в его объятиях становится всё мягче и податливее, Нин Чэн не выдержал и наклонился, коснувшись губами её рта. В тот миг, когда их губы соприкоснулись, сознание Цзи Лофэй помутнело. Инстинктивно прижавшись к Нин Чэну, она неловко отвечала на поцелуй.
Для обоих это было впервые.
Предыдущая главаСледующая глава
ПРОДАМ ГАРАЖ