Глава 1500: Сколько раз ты повторишь?
Юй Цин уставилась на Син Си, даже не взглянув на приближающегося Уважаемого Шасуня, и ледяным тоном произнесла:
— Син Си, ты удобряешь цветы телами девушек-культиваторов, ты коварнее самого злобного человека, которого я когда-либо видела. Ты увела меня из Цзяншачена лишь для того, чтобы я помогла тебе укрепить Столп, Пронзающий Небеса. Как такая бесстыдная и злобная тварь, как ты, смеет рассуждать о чувствах между учителем и учеником?!
Син Си ничуть не разгневалась и по-прежнему спокойно ответила:
— Ты забыла упомянуть ещё кое-что: я также собиралась превратить и тебя в удобрение. Из такой прекрасной женщины, как ты, непременно выросли бы невероятно пышные цветы. Как ты думаешь, какое выражение лица было бы у твоего возлюбленного, если бы я подарила ему цветы, выращенные из тебя?
Руки Юй Цин задрожали от ярости, но Син Си лишь бросила взгляд на Шасуня:
— Уважаемый Шасунь, неужели моя ученица вам не по душе? Почему вы до сих пор не действуете?
Шасунь громко рассмеялся, взмахнул рукой, и чётки на его груди превратились в двадцать четыре призрачных тени, смутно формирующих иллюзорное пространство чёток. Одновременно он произнёс:
— Раз уж я, Шасунь, положил глаз на эту женщину, как я могу бездействовать...
К этому моменту ему уже было ясно, что Юй Цин и Син Си не только не были учителем и учеником, но и питали друг к другу лютую ненависть.
Юй Цин крепче сжала в руке зелёный меч. Она отлично понимала: раз уж клан Шаманов привёл её сюда, значит, они больше не станут заботиться о её жизни или смерти. Она не винила Шаманов — её сила уже давно достигла вершины среди них. Она также ясно осознавала: даже если бы она ступила на Третий Шаг, она всё равно была бы несравнимо слабее Син Си.
Даже умирая, она, Юй Цин, ни за что не станет сосудом или спутницей монаха. В её сердце был лишь один человек. Ради него она оставила десять ледяных стен в Пустоши Времени и замёрзла насмерть. А он ради неё сгорел в пламени в Цзяншачене.
Раз уж она бессильна воскресить его, то что значит для неё умереть ещё раз?
— Шасунь? Ты никто! Даже если бы сам Святой Будда Цюйпу явился, для меня он — ничто! — раздался ясный голос, и в Дворец Императора Шаманов вошёл юноша в синем одеянии. Одного лишь звука его голоса, пронизанного аурой Дао, хватило, чтобы полностью сковать двадцать четыре буддийские чётки Шасуня, лишив их возможности продвинуться хоть на йоту.
— Дао-цзюнь Нин... — Цян Сян, уже стоявший на ногах, при виде вошедшего Нин Чэна смущённо покраснел. Нин Чэн говорил, что они с Юй Цин — друзья, а он не оказал ей ни малейшей помощи.
Нин Чэн не придал этому значения — он и Цян Сян лишь использовали друг друга. Цян Сян не был его другом, поэтому разочарования не было. Будь на его месте Тринадцатая Звезда или Тайшу Ши, такие друзья, даже зная, что обречены, всё равно помогли бы Юй Цин.
— Ты... ты жив... — Руки Юй Цин задрожали от волнения, едва она увидела Нин Чэна. Его появление сразу дало ей понять: он не погиб. Эта аура была неподдельной, она никогда её не забудет.
Нин Чэн подошёл и нежно произнёс:
— Со мной всё в порядке. То перерождение было не совсем обычным. Я лишь потерял силу, иначе как бы тот жалкий огонь мог причинить мне вред?
— Странник... — Юй Цин выдохнула лишь два слова, прежде чем голос её прервался, и она бросилась в объятия Нин Чэна. Узнав, что Нин Чэн и есть тот Странник, она уже сделала свой выбор.
В Море Сумерек именно тот Странник нёс её на спине шаг за шагом к спасению. В бесконечном потоке времени именно Странник провёл её через сумерки к прекрасному рассвету. У края разлома ледяного каньона именно Странник отправил её к краю транспортного массива, сам же рухнул в ледяную бездну.
Даже переродившись, именно Странник вернулся, спас её из погребального костра и занял её место в пламени, чтобы сгореть за неё.
Ради него она оставила десять ледяных стен — чтобы запечатлеть доброту незнакомого Странника. Ради него она безумно тренировалась, мечтая однажды спасти того Странника и вместе с ним странствовать по бескрайним пустотам.
Того Странника звали Нин Чэн, и она думала, что он давно погиб. Она бесчисленное множество раз корила себя за то, что когда Нин Чэн нашёл её в Цзяншачене, она всё ещё сомневалась в нём. Если бы можно было вернуть всё назад, она отдалась бы ему ещё в той горнице семьи Юй.
Теперь, когда он снова стоял перед ней, какие ещё могли быть сомнения? Она, Юй Цин, не жалела ни о чём! Она лишь боялась, что не сможет следовать за Странником вечно.
— Юй Цин... — Нин Чэн ощутил бурю эмоций в объятиях, почувствовал ту готовность умереть без сожалений. В его сердце что-то дрогнуло...
Каким же чистым должно было быть сердце женщины, способной ради него, незнакомца, вернуться в Пустошь Времени и оставить десять ледяных стен!
— Кто ты?! — Шасунь яростно уставился на Нин Чэна. Если бы не подавляющая сила Нин Чэна, мгновенно сковавшая его чётки, он бы уже давно атаковал.
Син Си тоже поднялась. Она молчала, внимательно изучая Нин Чэна. Лишь когда заговорил Шасунь, она равнодушно произнесла:
— Его зовут Нин Чэн. Он давно домогается моей ученицы, и вот, добрался сюда. Я хотела выдать ученицу за Уважаемого Шасуня, но этот человек явно намерен разрушить дружбу между мной и Буддой Цюйпу.
— Син Си, у тебя совсем нет стыда! — Юй Цин ощутила убийственное намерение Шасуня и вспомнила, в какой опасности они с Нин Чэном находятся.
Как и Цзи Хэи, она хорошо знала силу Син Си. Эта женщина была сильна до отчаяния. Её собственная, лишь недавно обретённая сила Третьего Шага, была несравнима с мощью Син Си.
— У меня нет стыда? Зато я не валяюсь в объятиях мужчины при всех, требуя любовных утех! — язвительно парировала Син Си, без тени достоинства Святой Владычицы.
Нин Чэн похлопал Юй Цин по плечу, давая понять, чтобы она не злилась, затем взглянул на Син Си:
— Полагаю, ты тоже переварила ту нить Хуньмэн Дао? Думаешь, раз достигла Слияния Миров, можешь задираться передо мной? В прошлый раз я смог разрубить тебя пополам — и сейчас повторю это.
Син Си спокойно ответила:
— Верно. В прошлом я могла загнать тебя в угол, вынудив бежать в горы Цзялян, и сегодня смогу сделать то же самое. Ах да, сегодня у тебя не будет шанса сбежать. Дворец Императора Шаманов — одна из трёх величайших сокровищниц их рода. Раз ты вошёл сюда, как ты собираешься уйти?
Её слова звучали бесстрашно, но в душе Син Си не ожидала, что Нин Чэн переварил нить Хуньмэн Дао не медленнее её.
Она считала, что потратив сто тысяч лет на слияние, достигла невероятной скорости. Она пришла к Шаманам сразу после слияния, боясь, что Нин Чэн опередит её. Но чего боялась, то и случилось. Хотя Нин Чэн не обогнал её, он и не сильно отстал.
Эта мысль мелькнула в голове Син Си и исчезла. Даже если Нин Чэн тоже слился с Хуньмэн Дао, что с того? Она, Син Си, получила великое озарение во время слияния! Как она могла проиграть жалкому Нин Чэну?
Все Шаманы хранили молчание. Патриарх Хун лишь теперь осознал, что за Юй Цин стоит столь могущественный покровитель. Знай он раньше, что Нин Чэн способен противостоять Син Си, Шаманы не совершили бы подлости, так легко выдав Юй Цин. Но сейчас, когда исход схватки между Син Си и Нин Чэном неясен, даже если Син Си намеренно втягивает Шаманов в конфликт, упомянув Дворец, он не проронит ни слова.
Даже Цзи Хэи, пришедшая с Нин Чэном, молчала. Она знала, что Нин Чэн силён, но не ожидала, что он способен противостоять Син Си.
— Меня зовут Нин Чэн. Я — Четвёртый Уважаемый Шасунь, под началом Владыки Западной Вселенной Будды... — Услышав диалог Нин Чэна и Син Си и ощутив подавляющую силу Нин Чэна, Шасунь попытался спасти лицо, прикрывшись именем Западного Будды.
Взгляд Нин Чэна сместился с Син Си на Шасуня. Он шагнул вперёд и резко взмахнул рукой:
— Чем же так велик ваш Западный Будда?
*Хлоп! Хлоп! Хлоп!...*
Чёткие звуки пощёчин прозвучали в зале. Каждый удар отдавался в сердцах присутствующих, словно тяжёлый молот, сотрясая души.
Все Шаманы уставились на Нин Чэна. Он сошёл с ума? Посметь так отхлестать пощёчинами Четвёртого Уважаемого под началом Западного Будды — это чистое самоубийство! Даже объединившись, пять Святых Владык вряд ли осмелились бы на такое. Если бы не страх перед Святым Буддой Цюйпу из Западной Вселенной, разве стала бы Син Си так почтительна с Шасунем? Даже если ты способен противостоять Син Си, ты не имеешь права бросать вызов Святому Будде Цюйпу!
— Ты... ты... — Шасунь задыхался от бешенства. Когда его так унижали?!
Двадцать четыре чётки, словно обезумев, вырвались из-под подавления аурой Нин Чэна и, превратившись в двадцать четыре луча буддийского сияния, устремились на Нин Чэна.
В уголке рта Нин Чэна мелькнула насмешливая улыбка:
— Вот теперь хоть что-то похожее. А то я начал разочаровываться.
Говоря это, он взмахнул рукой. Пространство сковывающего холода возникло, поглотив все двадцать четыре луча. Одновременно Нин Чэн лягнул ногой — удар пришёлся прямо в грудь Шасуня. Все услышали жуткий хруст ломающихся костей и рвущейся плоти.
Шасунь впервые почувствовал настоящий ужас:
— Нин Чэн, ты не можешь меня убить! Я — Четвёртый Уважаемый под началом Владыки Будды...
Нин Чэн рассмеялся:
— Сколько раз ты повторишь, болван? Даже если бы сам Святой Будда Цюйпу предстал передо мной, что бы это изменило? Я убью кого захочу!
Он раскрыл ладонь. Копьё воли выстрелило, словно молния, и пригвоздило Шасуня к огромной колонне Дворца Императора Шаманов.
Разве он впервые убивал ученика Святого Будды Цюйпу? Когда он убивал толстого монаха, его приёмы были не столь отточены. Но за столь короткое время Нин Чэн явственно ощутил, насколько укрепилось его мастерство после Слияния Миров. Его удары стали предельно просты и естественны.
Во Дворце воцарилась гробовая тишина. Сам факт того, что Нин Чэн дерзко убил Шасуня, был уже невероятным событием. Но ещё больше устрашало то, что он сделал это с такой же лёгкостью, как раздавил бы муравья. Смогла бы Син Си совершить подобное?
(На сегодня обновления закончены. Спокойной ночи, друзья, и, пожалуйста, поддержите голосами!)
......(Продолжение следует~^~)
Предыдущая главаСледующая глава
ПРОДАМ ГАРАЖ